Когда Владимир Ябчаник вместе со своим режиссером и педагогом Андреем Васильевичем Бачуриным уезжал из Симферополя в Москву, коллеги смотрели на них с нескрываемым недоумением — мол, в российской столице и своих актеров хватает. Однако первое же прослушивание принесло Ябчанику роль в "Норд-Осте". Ансамблевая роль не радовала большим гонораром, но зато иногда можно было выходить на сцену в образе Николая Антоновича. Собственно, именно тогда московские поклонники мюзикла впервые открыли для себя имя Владимира Ябчаника. И тут артист совершает очередной поступок, заставивший недоумевать и коллег, и зрителей. По окончании контракта Ябчаник уходит из "Норд-Оста".

[more]"Такая роль, как Ворон, бывает раз в жизни."

— Почему вы расстались с "Норд-Остом"?

— Я оставался там до тех пор, пока мне было интересно. Мой контракт закончился, и я просто не стал его продлевать. Роль Ромашова, которую я хотел играть, мне не давали. Возможно, тут сыграло свою роль клише представления об этом герое. Я имею в виду, в том числе и внешний облик. Во всяком случае, режиссеры считали, что я не подхожу для этой роли. Но я просто не видел для себя перспективы роста, а играть пять лет одну и ту же роль мне неинтересно.

— В "Свадьбе соек" вы получили звездную роль, но это было не сразу.

— В общем, да. После того, как я ушел из "Норд-Оста", был перерыв. Я должен был вводится на роль священника в мюзикле "Дракула", но этот спектакль неожиданно закрылся. Пробовался я и в "Нотр-Дам" на роль Фролло. Но тут нужно было входить в готовый спектакль, а по разным причинам это было сложно.

— Когда вы соглашались участвовать в "Сойках", что вас привлекло? Жанр, музыка или имя режиссера?

— Когда я репетировал в "Дракуле", завтруппой там работала Наташа Сомонова, и тут вдруг она неожиданно позвонила и сказала, что для "Свадьбы Соек" ищут артистов на роли Ворона и Орла. И предложила прийти показаться. Я выучил ту вещь, которую мне дали, и пришел на кастинг. Отбором занимались режиссер Евгений Гинзбург и композитор Александр Басилая . Они послушали меня и сказали, что я подхожу на роль Ворона. Но еще когда я получил ноты и готовился к кастингу, мне очень понравился музыкальный материал.

— Фильм "Свадьба соек" вы не видели?

— Видел, но это было очень давно. К тому же Гоча Лория, который пел в фильме Ворона, был более сдержанным, а у меня больше эмоций. Да и вообще, всегда же надо стремиться переплюнуть, если это возможно.

— Но музыку Басилая вы не помнили?

— Да, я ее, по сути, открывал для себя заново. Она игровая, эмоциональная. На мой взгляд, Басилая ничем не хуже Уэббера. Просто, в отличие от сэра Эндрю, у него не было хороших промоутеров и соответствующей финансовой поддержки. К тому же он, как и всякий грузин, натура широкая…

— В "Свадьбе соек" артистам приходилось не только петь, но и одновременно выполнять цирковые трюки. Все-таки петь на лету наверняка не так просто...

- Когда мы вышли на арену и начали пробовать, я сказал, что хочу летать как можно больше. Мы начинали с трапеции, держась двумя руками. Полетели, потом мне стало скучно. Я предложил: "Давайте попробуем на одной руке". Полетели на одной руке. А потом решили: зачем на трапеции? Давайте на петле. Когда я первый раз полетел на петле, страшно было первые два метра. Но потом это был такой кайф! Ветер в лицо. Тот кусок, который я пропевал во время полета, на земле мне было тяжелее исполнять. В воздухе ты летишь и не замечаешь, что поешь эти ноты, такое ощущение, что можно спеть еще выше. Просто тело собрано, мысли собраны, вся энергетика работает на результат, ты концентрируешься, и мышцы и связки работают сами по себе. Может быть, потому что страха высоты у меня не обнаружилось. Я очень жалею, что проект закрылся.

— Володя, но отсутствие страха высоты не гарантирует того, что во время представления не возникнут какие-то опасные ситуации. У вас они наверняка тоже были?

— Не могу сказать, что их было много, но однажды во время полета я вдруг почувствовал, что рука выскальзывает из петли (может другую какую-то петлю дали). Холодок, конечно, пробежал по спине, но потом я себе сказал: "Вова! Соберись! У тебя еще спектакль впереди". Сказал это, естественно, про себя — зрители слышали, как я в это время пел, но мысли шли параллельно. Вот так я собрался и долетел. Был еще один случай, когда лебедочник, который меня "катал", отсутствовал по каким-то причинам. Девушка, заменявшая его, все делала немножко по-другому — не соблюдала определенную высоту — и вдруг я вижу, что лечу прямо в парапет. Еле-еле я его миновал, но после этого я должен был приземлиться перед входом и потом сойти на лед — и я вижу, что лечу прямо на лед и "влипаю" в папу Кетеван, но и здесь в итоге все обошлось. Хотя, конечно, и без шишек не обошлось.Там был один трюк, когда меня увозили в ящичке. И поначалу в этом "гробике" была такая болтанка, что я там поотбивал все, что только можно было. И шишки были, и синяки, и зубы едва целы остались.

— Вообще, несмотря на сказочный мелодраматичный сюжет, трюки в "Сойках" были не для слабонервных.

— До того, как мы впервые играли спектакль на превью в собранном виде, я трюк с клеткой ни разу не делал. К тому же за несколько дней до этого я немного приболел, и у меня в этом куске были две задачи — взять ноту си и запомнить порядок открывания и закрывания клетки — правая-левая, левая-правая. И перед спектаклем я боялся, чтобы не забыть. В итоге ноту си спел, половина страха прошла и осталась клетка. Я в нее влез, и тут вдруг фейерверк как громыхнул — я решил, что что-то взорвалось или обрушилось. Но потом все вошло в норму, и особых накладок не было.

— А голос никогда не подводил?

— Однажды я вдруг не спел арию "Черно-белое кино".

— ?..

— Да, представьте себе. Вышел — и у меня просто отказал голос. И надо же было на этот спектакль прийти кому-то из фанатов, которые тут же в интернете написали: "Представляете! Ябчаник слажал весь второй акт! Ни одной ноты!". Я не мог ничего пропеть — просто связки размыкались и все. Я думал — провалюсь от стыда, и на вторую арию еле собрался.

"Надо показываться везде."

— Я знаю, что "Свадьбу соек" вы предпочли многим другим, гораздо более раскрученным постановкам.

— Да, я прошел кастинг и на "12 стульев", и на роль Герцога в "Ромео и Джульетта", но надо было выбирать и я выбрал "Соек". К тому же нужно было уйти на два месяца на репетиции. А нужно на что-то жить, да еще оплачивать квартиру. И потом, такая роль, как Ворон, бывает раз в жизни. Когда все сходится — и внешность, и голос, и психофизика. Я там летал не только в прямом смысле, я чувствовал себя там просто здорово.

— Артисту, выбравшему жанр мюзикла, тяжко — по крайней мере, у нас в стране. Во всяком случае, такого выбора, как на Бродвее или Уэст-Энде, в Москве нет. Вы на себе это как-то ощущаете?

— В смысле востребованности — мне жаловаться грех, я проходил кастинг практически везде, куда ходил. Но жизнь сейчас сложная, и Москва — город дорогой; приходится как-то защищать себя, иметь на всякий случай запасные ходы. Поэтому многие актеры бегают туда-сюда и показываются. И вообще, это нормально. Надо везде показываться, чтобы тебя знали в этой среде. А на Западе — там мюзиклов много, и понятие кастинга явление обычное. Там их сотни. Это у нас артисты волнуются, переживают, думая, что, раз не взяли, значит — бездарный. Иногда это чуть ли не возводится в ранг трагедии. А, в принципе, это ведь норма.

— То есть, если бы вас где-нибудь не взяли, вы бы не стали переживать?

— Это, конечно, неприятно, и хочется везде поспеть, но делать из этого трагедию не стоит. Просто существует понятие формата, и под какой-то ты подходишь, а под какой-то — нет. Вот и все. Много талантливых людей приходит на кастинг, но не всегда данный человек вписывается в тот набор ролей, который есть. И часто его не берут именно поэтому.

— Можно нескромный вопрос, сколько у нас получают в среднем артисты мюзикла за спектакль?

— Солисты получают в среднем 100 долларов. Все остальные меньше. Вообще, это очень обидно, что у нас в стране этот труд так низко оплачивается. Ведь, по сути дела, артист является товаром и лицом, которые кормят продюсера И мюзикл зарабатывает деньги благодаря артистам, которые выходят на сцену.

— А что вам более всего интересно в тех спектаклях, где вы играли или играете?

— В "Сойках" было освоение нового пространства, потому что, на мой взгляд, сам по себе театр и цирк немного застоялись, и нужно находить новые формы, объединяя их. Это взаимообогащение жанров.

— А в "We Will Rock You"?

— Вообще, когда прошла реклама по ТВ, я слабо себя представлял в рок-музыке. И вот мне Андрей Васильевич Бачурин сказал: "Иди! Надо показываться везде". Я не надеялся на успех, и этот поход был скорее для галочки перед самим собой. Я ведь рок никогда не пел и по натуре человек более романтического склада. К тому же в нашей версии вокальный текст трудно пропеть.

— У вас есть наверняка какие-то пристрастия. И где-то вы бы хотели петь, а где-то нет. Ну, к примеру... Хотите петь в "Кошках" и в "Фантоме", а не в "Отверженных" или в "Эвите"?

— Вы такие мюзиклы называете, что я никогда бы в жизни не сказал, что в каком-то из них я не хочу играть. Если бы все это одновременно ставилось, то я бы сделал все возможное, чтобы совместить. Это очень хорошие, очень мощные вещи. Они дорогого стоят. Там замечательные вокальные партии и актерские работы. Петь там это просто счастье.

— А вы что-то пробовали петь для себя из этого репертуара или на кастинге?

— Да, на одном из недавних кастингов я пел "Music of the Night", а еще мы с Софико Нижарадзе, которая сейчас солистка мюзикла "Ромео и Джульетта", записали пока один дуэт "All I Ask of You". Сейчас мы готовим с Софико самую известную вещь из "Фантома". Времени на это не хватает ни у меня, ни у нее, но мы, конечно, мечтали бы, чтобы в России поставили этот мюзикл. На мой взгляд, он стоит любой оперы.

К нашему разговору присоединяется Андрей Васильевич Бачурин. Когда он приходит на спектакль, Ябчанник волнуется, как перед экзаменом. То, что проскочит у зрителя, от строгого взгляда Бачурина не ускользнет.

В.Я.: — Андрей Васильевич — это мой режиссер и педагог. Он меня выпестовал, выучил, и вместе мы перебрались в Москву.

— А тяга к мюзиклам началась еще в Симферополе?

— Все то, что здесь только появляется, мы прошли уже лет 10-15 назад там, под руководством Андрея Васильевича. Он нас учил как мюзикловых артистов, которые должны уметь делать хорошо все. Мы даже сдавали экзамен по фортепиано. Пусть примитивно, но чтобы одной рукой свою партию могли наиграть. Я прихожу на кастинги и репетиции — люди, закончившие какие-то специальные факультеты, не могут читать с листа ноты.

А.Б.: — Я их готовил, чтобы они доносили слово, чтобы их пение было внятно. Кроме того, жанр мюзикла у нас только формируется, и каждый артист должен набрать свои баллы. Когда актер играет пять лет одно и то же без дальнейшего роста, то просто мозги съезжают. Артист одной роли это страшная вещь. Зато, когда есть послужной список (пусть не все роли ему одинаково близки) и он приходит на кастинг, на него по-другому смотрят, отношение к нему другое. Я обычно у студентов уже на первом курсе спрашиваю о планах в карьере. Их это удивляет, и им кажется, что еще рано. Но они должны строить планы на будущее. Основная масса не думает о завтрашнем дне. И если есть возможность петь не только здесь, но и на Западе, значит нужно делать и это. И демонстрационные свои записи нужно отправлять и туда.

В.Я.: — Андрей Васильевич меня приучил к мысли, что артист должен попробовать все. Чем шире мой актерский диапазон, тем больше у меня будет возможностей, а значит я буду профессионально защищен.

Автор: Елена Семенова
© Musicals.Ru[/more]